Туристический Петербург

23 августа 1943 года закончилась Курская битва

Час прогулки вдоль бескрайних полей Прохоровки по июльской жаре — и сил уже не остается. Ветер играет колосьями, но облегчения не приносит. На зубах поскрипывает пыль, поднятая проносящимися мимо машинами. Страшно хочется пить, но еще больше — упасть от изнеможения прямо здесь. Упасть и больше не вставать.

- Поле ровное-ровное. Нигде ни кочки, чтобы за нее спрятаться. Пошли в наступление. Немцы нас буквально расстреливают, но назад нельзя бежать. Только вперед — и сразу окапываться. Бежишь согнувшись, потому что если бежать во весь рост — тебя убьют. Надо обязательно пригнуться и бегом, бегом, бегом… Все горит. Люди убитые. И наши, и немцы. Трупы на нейтральной полосе. И от них запах страшный. Трупы несколько дней уже лежат. Дышать просто нечем. Воды не было. Язык присыхал к нёбу, глотать невозможно. Воды не было… Но только вперед, назад нельзя.

Летом 1943-го Васе Шевцову было восемнадцать. Пехота, «царица полей»… Маленький пехотинец на необъятных полях, где единственной царицей была смерть.

- Мы не рассчитывали выжить. Выжить можно было, только если тебя ранило. Да и то — если успеют спасти. А бывало, что раненых просто добивали. Оттуда возврата не было…

Курская Цитадель

К Курской битве обе стороны готовились долго и тщательно. Немцы — слишком долго и слишком тщательно, рассчитывая на последующий быстрый прорыв. Операция «Цитадель» задумывалась как блицкриг. Два удара, от Орла на севере и Белгорода на юге. Соединение ударных групп в районе Курска позволило бы окружить войска Центрального и Воронежского фронтов Красной армии. Два мощных удара бронированного кулака — в распоряжение Вермахта поступили несколько сотен новых, почти неуязвимых «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов».

 

 

В распоряжении советского командования было время, подробные данные разведки и люди. Люди, которые месяц за месяцем возводили противотанковые укрепления, женщины и дети, которые рыли окопы, прокладывали железные дороги, строили и восстанавливали мосты для переброски войск и техники в район будущих боев.

В советской историографии первый этап Курской битвы, с 5 по 12 июля, получил название Курской оборонительной операции. Немцы, рассчитывая взломать русскую оборону молниеносным штурмом, дали своему наступлению кодовое название «Цитадель».

- Основной целью операции «Цитадель» был прорыв советской обороны и выход на оперативный простор для продвижения на Москву. Но немцы столкнулись с тем, что оборона русских не прорывается, им приходится ее «выгрызать», — кратко формулирует ситуацию военный историк Юрий Блинов.

 

Артиллерист Савелий Ильич Чернышев был одним их тех, кто не давал «прогрызть» оборону на юге, на подступах к Прохоровке.

- Мне навсегда запомнился оборонительный бой 10 июля. В 6 утра немцы нанесли мощный удар с воздуха. Потом — артиллерийский и минометный обстрел. Фашисты всеми средствами добивали участок обороны нашего 285-го стрелкового полка. В воздухе стоял непрерывный страшный грохот, «юнкерсы» и «хейнкели» эшелон за эшелоном разгружались над нашими позициями…

- У немцев на Курской дуге очень хорошо работала авиация, причем их коронным номером было так называемое «огненное кольцо», — поясняет немецкую тактику историк Юрий Блинов. — В пикирующей атаке по цели идет один немецкий самолет, через определенный промежуток времени ему в хвост пристраивается другой. Отбомбил — ушел. Отбомбил — ушел. Отбомбил — ушел. Получается непрерывный поток бомбометания по цели — когда первые самолеты возвращаются назад, снова пристраиваются в хвост этой очереди и продолжают делать свою работу до тех пор, пока цель не будет уничтожена или не кончится боезапас.

«Огненное кольцо» вкупе с мощной артподготовкой — кажется, после такого «выгрызания» не может остаться ничего живого. Спасало умение быстро окапываться — наши солдаты зарывались в землю, как кроты. Спасали и те самые «землянки в три наката»:

- После одной бомбежки я очнулся и увидел, что между землянками разорвалась 500-килограммовая бомба. Я был контужен, но из строя не выбыл, продолжил держать оборону, — докладывает ветеран Леонид Коновалов со смесью волнения и гордости в голосе.

 

Люди и танки

…Мы уже второй час идем (бредем, плетемся) по прохоровским полям — пытаемся «вжиться в атмосферу». Воздух гудит от зноя. Представить, что это гул далеких самолетов, не получается — над всей Прохоровкой безоблачное небо. От горизонта до горизонта. Вдалеке тарахтит единственный представитель тяжелой техники: трактор.

«В начале сражения советские танкисты получили существенное преимущество: восходящее солнце слепило наступавших с запада немцев. Высокая плотность боя, в ходе которого танки сражались на коротких дистанциях, лишила немцев преимущества более мощных и дальнобойных пушек. Советские танкисты получили возможность прицельно бить в наиболее уязвимые места тяжело бронированных немецких машин», — официальная советская версия.

- Сражение 12 июля произошло на очень невыгодной для нас позиции: на севере поле битвы упирается в реку Псёл, посередине — овраг. Прохоровка и железная дорога — южнее, между оврагом и дорогой — короткий перешеек, дальше — поле, где немцы хорошо окопались и были готовы к сражению, — современная версия в изложении историка Константина Левушкина.

 

12 июля, «та самая» Прохоровка. Сражение, которое вошло в легенды. Сражение, о котором не любил вспоминать Сталин. Сражение, которое «выгрызали» — с обеих сторон… Когда военный историк Юрий Блинов «вспоминает» Прохоровку, его трясет от злости.

– Решение о наступлении было политическим! Приказ № 227 от 1942 года, «Ни шагу назад». Встречный танковый бой под Прохоровкой — из разряда политических решений «победа любой ценой». Потери могли бы быть в десятки раз меньше. Мы ринулись вперед, и немцы расстреливали нас со статических позиций, пунктуально. Каждые 12 секунд выстрел — одним танком меньше. А ведь ситуация могла быть обратной — мы могли сидеть и выжидать, отстреливая немцев из засад во время их наступления!

Чем на самом деле была Прохоровка? Случайным столкновением или спланированной операцией, провальным поражением или стратегической победой? Версии множатся, каждая выглядит правдоподобной. Все современные исследователи употребляют неприятное слово «фальсификации» и охотятся за рассекреченными документами военных архивов.

 

В июле 1943-го солдаты вопросов не задавали. Артиллерист Савелий Чернышев, водитель Леонид Коновалов, пехотинец Василий Шевцов — все они были там, на Прохоровском поле.

- Нас предупредили: зарядить оружие, пополнить боезапас. Закрепить все на себе так, чтобы ничего не мешало передвигаться. Личные вещи приказали оставить. Сказали — «вам они больше не понадобятся», — так Василий Шевцов в свои 18 лет готовился умирать. — Говорят, что страшно в бою. Ничего уже не страшно. Ты становишься зверем и несешь этот крест солдатский. Надо только убивать и убивать, иначе тебя убьют. Так что там и думать некогда было о спасении…

- Сбитые самолеты падали среди танков. Все горело: деревни, рощи, поспевающая рожь, танки и самоходки. Над полем висела пелена из пыли, дыма, пепла и гари, через которую не пробивалось солнце, — так запомнил 12 июля Савелий Чернышев.

Бой глазами пехотинцев. Об их роли в сражениях на Курской дуге почти забыли. Главными героями там были танки — легендарные Т-34 и жуткие, неуязвимые и все же побежденные «Тигры».

- Вообще-то нужно сравнивать Т-34 не с «Тиграми», а с основным боевым танком немцев, Т-4L. «Тигров» у немцев было очень мало, всего несколько батальонов. Но проблема в том, что на отдельных участках прорыва немцы использовали именно «Тигры», которым Т-34 сильно уступал… Т-34 мог поразить немецкого «Тигра» только с близкого расстояния, около 400 метров, да и то в бок. А «Тигр» мог подбить Т-34 с 2500 метров.

Танки, самоходки, артиллерия — в этом историк Юрий Блинов разбирается чуть ли не лучше участников боев. Представитель нового поколения исследователей, он прежде всего ценит факты, очищенные от идеологической подоплеки. Но стоит заговорить о военной романтике, героизме и смекалке наших солдат, как его глаза загораются, а руки приходят в движение, изображая па-де-де «тридцатьчетверок» с немецким «Тигром».

- Мы по-суворовски «воевали мозгами». Например, использовали нашу маневренность против немецкой брони, два средних танка против одного тяжелого. Отвлекающий маневр: один Т-34 на полной скорости мчится вправо. Чтобы его поразить, «Тигр» начинает разворачиваться и плавно наводить орудие. Как только «Тигр» развернулся влево, наш второй танк на скорости заходит с другой стороны, быстрым маневром останавливается и подбивает «Тигр» сбоку, в незащищенную часть.

 

Против тяжелых немецких танков отлично работала тактика танковых засад. Их броню пробивали новые снаряды — подкалиберные и кумулятивные. После прямого попадания из советского «Зверобоя» (СУ-152) башню «Тигра» сносило метров на двадцать. В прямом бою использовалось «правило 12 секунд» — с таким интервалом стреляли пунктуальные немцы, а русские пользовались этим временем для «срыва дистанции» и дезориентации наводчика. Помогал рельеф местности — взбираясь на очередную русскую кочку, «немец» на секунду приоткрывал незащищенное брюхо — и этого порой было достаточно. Красивая «наука побеждать».

Но были и самоубийственные атаки наших легких танков против немецких монстров, и Прохоровка тому свидетель. Здесь, на Курской дуге, советские танкисты совершили первые танковые тараны — когда другого способа уничтожить противника уже не было.

Немцы были уверены, что «Тигры» и «Пантеры» одним своим видом способны сломать психику советских «недочеловеков». Вышло иначе.

- Советские танки, несущиеся навстречу своей гибели и несущие гибель, производили на немцев страшный психологический эффект, — подтверждает немецкий военный историк Карл-Хайнц Фризер.

Историки любят Курскую битву. «Золотое дно» для исследований, научных споров и диссертаций. Пехотинец Василий Шевцов на этой битве был одним маленьким солдатом:

- Идет танк. Видишь, как эта громадина на тебя прет. На ней автоматчики. И за танком бегут автоматчики. Если их пропустить, то нам крах сразу. Линию обороны сдавать нельзя было. Только не отступать. Умереть, но остаться на месте.

 

Прохоровка

Наш путь по Прохоровскому полю каждые 20 минут отмечает удар колокола. Три раза в час он звонит по погибшим на трех ратных полях России — Куликовом, Бородинском и Прохоровском. Этот звук — торжественный, печальный и жуткий в мирной июльской тишине, — исходит от мемориальной «Звонницы» и накрывает собой все поле.

 

В сражении под Прохоровкой, продолжавшимся до 14 июля, обе стороны понесли огромные потери с «неясным», как теперь говорят, результатом. Переломные бои происходили на северном фасе, у Понырей, откуда уже 12 июля началось победоносное наступление Красной армии, закончившееся освобождением Орла. На южном фасе наши войска смогли перейти в наступление только 23 июля. 5 августа был освобожден Белгород, 7 августа — Богодухов, а 23 августа Курская битва закончилась освобождением Харькова.

- Прохоровку часто сравнивают с Бородино, — говорит историк Константин Левушкин. — На мой взгляд, это не совсем корректно. Да, тактически поле «осталось за противником», но Гитлер, в отличие от Наполеона, дальше в наступление не пошел: потери были слишком велики. Немцы так и не смогли «пробить» Прохоровку и были вынуждены отступить.

5 августа 1943 года московское небо озарил первый за время войны салют — в честь освобождения Орла и Белгорода.

 

Сегодня Прохоровка — небольшой ухоженный поселок с Вечным огнем, большим современным музеем и «воздушным» храмом Петра и Павла. Со времени своего открытия в 1995 году храм успел стать визитной карточкой поселка. Внутри его стены облицованы мраморными плитами с именами 7000 советских солдат, павших в Прохоровском сражении.

- Мы не думали, что когда-нибудь вернемся домой. Бывает, лежу в кровати и думаю —  неужели я дома? До сих пор не верится…

Дом пехотинца Василия Шевцова — в Прохоровке.

Спасибо Елене Смородиновой и сайту страна.ру